Феодал [СИ] - Александр Логинов

Плотники взяли за образец хоромы резанского князя. Дом – большое двухэтажное деревянное строение, нижний этаж которого – кладовые с массивными дверями, обитыми, для надежности, железом. Дворецкий заставил плотников установить на двери железные петли, тяжелые затворы и сразу же навесил огромные замки, купленные загодя на торгу в стольном резанском граде. В остальных избах дверные петли и засовы – деревянные, но ничуть не хуже железных.

Высокое крыльцо, украшенное длинным навесом, с дубовыми резными столбиками, вело в теплые сени верхнего этажа. Из сеней можно попасть в светлицу, другая дверь вела в заднюю половину. Большая комната светлицы была приемного залою и трапезной одновременно, за ней следовали личная оружейная боярина, образная и проч. В задней половине располагался огромный кабинет князя, приемная для ожидания, гостевые комнаты, хозяйственные комнаты для слуг. Несколько переходов вели ко множеству других строений: конюшням, псарной, голубятне, соколиной. Особый переход вел в женскую половину, к отдельно стоящему терему. Жены у Андрея пока еще не было, но место, куда можно будет привезти молодую жену, уже появилось.

Еще плотники не успели закончить с крышами, как Спиридон умчался на ушкуе в Старую Резань. Через четыре дня он вернулся с шумной оравой мужиков, оказавшимися резчиками по дереву. Еще дворский прикупил по случаю две дюжины полоняниц из Литвы и несколько холопов из-под Смоленска. Этих полоняников Спиридон отдал в подчинение Фекле. Работы по дому выше крыши, людишек катастрофически не хватало.

Ушкуй, вернувшийся из Старой Резани, нагружен под завязку тесаными липовыми досками. Поверх досок громоздились клетки с курами. Большую часть кур отдали крестьянам, лишившимся птицы во время набега родичей Кулчука. Себе Спиридон оставил с десяток несушек, но собирался привезти еще сотню-другую.

Прибывшие с дворецким мастеровые поселились в шалашах, поставленных на скорую руку рядом с хоромами. Артельная старшина резчиков долго шушукалась с управляющим, потом, похлебав мясной похлебки, все прибывшие завалились спать, а спозаранку работа закипела, так что к вечеру в усадьбе появились еще две избы, в которые мастеровые и переехали из шалашей. И лишь на следующий день они занялись тем, для чего их наняли. Опять дорого, эти мастера уже за два рубля работали.

Кузнецы прихватили с собой из города гвоздильни и успели изготовить множество гвоздей разной длины, на первое время их, по расчетам дворецкого, должно было хватить на отделку нескольких комнат. Расчеты Спиридон делал на самых настоящих счетах – деревянной рамке с продетыми в просверленные дырочки горизонтальными веревочками, на которые нанизаны вишневые косточки.

Только шляпки гвоздей не нарядные, покрывать их серебром некогда, сокрушался дворецкий. Андрей не настаивал. У каждого свои тараканы, у Спиридона вот – бзик на 'наряде'.

– Спиридон, может, поделишься, чего ты удумал? – поинтересовался Андрей, увидев новых людишек в усадьбе, с веселыми прибаутками таскавших доски в дом. Внутри хором раздавался веселый перестук молотков.

– Так ить, хоромы наряжаю, – оторвавшись от расчетов, Спиридон с недоумением уставился на Андрея.

– Ну-ну, – Андрей предпочел больше не вмешиваться в рабочий процесс, с глупыми расспросами. Будет нужен Андрей – дворецкий прибежит сам.

Мужики подшили потолки красным тесом, обшили стены липовыми досками приколачивая их на кованые гвозди. После этого бригада разделилась на две половины. Первая половина принялась за изготовление мебели, то есть столов со столешницами из столетнего дуба и лавок с рундуками. Вторая половина мастеровых, закончив с ознаменкой на стенах, принялась за художественную резьбу. Из-под умелых рук резчиков рождались замысловатые картины диковинных стран: деревья, на ветвях которых сидели Жар-птицы. Павлины, волки, львы бродили по высокой траве под сенью деревьев. Другие мастера разложив на полу подволоки [96] из липовых досок резали не менее замысловатые узоры. Потом по мере готовности резные доски подшивали к потолку.

Переселяться в отстроенные хоромы Андрей не спешил. Тот, кто думает, что все так просто со строительством хором, крупно ошибается. Да, срубы поставил быстро, буквально за несколько дней, еще несколько дней потратили на то, чтобы закрыть крышу красным тесом. Но жить в хоромах еще нельзя, повсюду сновали мастеровые. Вот и сейчас, когда Андрей осматривал сделанный мастерами объем работ за день, мужики заканчивали класть полы в опочивальне и будущем личном кабинете князя.

Полы в жилых комнатах мастера клали из дубовых брусочков. В результате получился самый настоящий паркет. Эти брусочки покоились на слое песка, тщательно перемешанного со смолою. За песком специально отправляли кораблик, ибо подходящего песка в окрестностях не нашлось. В остальных помещениях пол уже настелили из обыкновенных толстых дубовых досок. В просторном и пока еще светлом кабинете князя паркет выложили полностью, теперь же приступили к его покраске квадратами, расположенными в шахматном порядке: квадрат зеленого, квадрат черного цвета. В опочивальне пол также будет выкрашен, когда мастера закончат работу.

Лавки почти готовы, мужики работали споро. В Переяславском доме князя лавки скромнее намного, то ли не успели их довести до ума, то ли так изначально планировалось, но новые лавки обошлись князю в кругленькую сумму. Покупать для лавок почти ничего не пришлось, помимо досок, все необходимое привезли с собой из города, но материала ушла целая прорва. Лавок мастера изготовили огромное количество, в каждом помещении лавки ставились вдоль стен. Они делались из толстых и широких досок, на резных столбиках-подставках. По краям опушались тесом. Под лавками устраивались выдвижные шкафчики разных размеров, от больших, до совсем маленьких. Каждая лавка имела собственное название, порою очень смешное. Та, которая стояла у входных дверей комнаты, в заднем углу, называлась коником, под ней всегда размещался огромный ларь для хранения различных вещей, лавки, стоявшие под окнами, назывались 'красными', у стены переднего угла – 'передними'.

Когда пришла очередь выбирать ткани для украшения лавок, к делу подключилась Фекла, с громким криком прогнав Спиридона с его дурацкими советами. Фекла лично отобрала восточную камху, красное сукно и бархат для самих лавок, а ткани для каймы, спускавшейся с лавки, выбрала голубого, зеленого и синего цветов. Женщина в любом времени остается женщиной и справедливо полагает, что она лучше любого мужчины понимает толк в красоте, тем более такого, как ее муж Спиридон, про князя хитрая Фекла предусмотрительно промолчала. В остальном жена беспрекословно подчинялась своему благоверному. Фекла посадила девок-холопок за шитье, а своих дочерей за вышивание. В этом времени каждая баба старше тринадцати лет – настоящий профессионал. Только опять художественные изыски Феклы влетели Андрею в кругленькую сумму. Шили-то золотом и серебром. Настоящим золотом, и серебро самое настоящее.